Довольно распространенными упрёками в сторону русского
Cамодержавия были “ущемление прав евреев” и пресловутый “антисемитизм” как
таковой. Вместе с тем, редко предаётся огласке, что ни один еврейский
погром в Российской Империи не был организован органами государственной
власти. Еврейские погромы носили стихийный характер, причем наиболее
массовые акции проходили без участия русского населения – охотнее всего
евреев громили молдаване и греки. Причины были просты – недобросовестная
конкуренция со стороны еврейских торговцев. Еще со времён Речи Посполитой
еврейские дельцы нашли общий язык с польскими панами в том, как бы
выманить побольше денег из бесправного русского населения Галичины,
Волыни, Подолья и Украйны.
Ненависть к угнетателям копилась столетиями, а потом
нашла свой выход в кровавом козацко-крестьянском восстании, направленном
против поляков и евреев, в руках которых находилась вся финансовая
политика и хозяйственная деятельность в регионе. В частности, они
контролировали торговлю, винокуренное производство, шинки. Евреи брали в
аренду польские хозяйства и таким образом непосредственно эксплуатировали
русских крестьян. Даже православные храмы были арендованы евреями, и чтобы
совершить богослужение, крестьяне были вынуждены “выкупать” ключи от
храма.
После вхождения части территории, ныне именуемой
Украиной, в состав России, “еврейский вопрос” ушел на второй план.
Польские порядки остались в прошлом, права еврейского населения были
ограничены. Его проживание разрешалось только лишь в так называемой “черте
оседлости”, в строго оговоренных городах и местечках западной и
юго-западной части Российской Империи. Евреям запрещалось проживать в
сельской местности, для них был ограничен выбор профессии.
В регионах, отошедших в результате разделов Польши к
Австро-Венгерской империи, ситуация складывалась иначе. С поправкой на
время, положение русского населения Галиции (Червоной Руси) до боли
напоминало положение, в котором оказалось крестьянство в период,
предшествующий Гетманщине на территории Малой Руси. Дабы не быть
голословным, стоит привести одну цитату из путевых записок В.И. Кельсиева
“Галичина и Молдавия”, которые были изданы в 1868 году в Санкт-Петербурге
и описывали происходящее в этом регионе в середине XIX века.
“Страшно глядеть, в самом деле, на положение этих
несчастных хлопов. Положение нашего мужика было во многом отношении лучше
и завиднее хлопского даже в разгар крепостного права: нашему мужику
предстояла, все-таки, карьера сделаться хоть разносчиком, не говоря уж о
том, что он мог достичь до положения лабазника или мелочного лавочника.
Наш мужик мог быть плотником, слесарем, сапожником, и всегда сознавал, что
мир для него не замкнут в тесные рамки земледельческой жизни. У
червонорусского, как и у нашего, южнорусского или белорусского хлопа,
ровно ничего нет в виду, кроме его клочка земли. Скажите ему, что он может
сделаться маляром, он вас сочтет сумасшедшим: торговля и ремесло
положительно отняты у него евреями. До какой степени это справедливо,
испытывал на себе каждый, въезжавший в Россию из западных губерний; после
того, как вы пообживетесь в еврейском крае, вам странно покажется по
приезде в Великорусские губернии, что стекла вставляет русский, печь чинит
русский, сапоги шьет русский, что слесарь, столяр, часовщик и даже
бриллиантщик люди свои, а не евреи, и что все это делается порядочно.
В русских землях Речи Посполитой - иначе. Все сведения,
все умения хлопа ограничиваются земледелием. Выходит из него иногда
мельник и винокур; но как бы хорош ни был этот мельник и винокур, он,
все-таки, никогда не сделается хозяином мельницы или винокурни, потому что
у него даже в убеждение вошло, что хозяином должен быть непременно еврей.
Со мной об этом спорят - я обращаюсь к знатокам западного края и
привислянских губерний с покорнейшей просьбой заявить печатно, правду я
говорю или неправду? Если я говорю неправду, если я ошибаюсь, я буду
первый раз, чрезвычайно рад”.
Причины хронической неприязни галичан к “чужим”
необходимо искать в непростом прошлом этого края. Чтобы понять эту
негативную эмоцию с психологической точки зрения, достаточно просто
поставить себя на место бесправного “холопа” Червонной Руси, находящегося
в самом низу социальной пирамиды. Антисемитизм жителей этого края
представляет собой некую психологическую компенсацию, своеобразный реванш
за позор и унижения прошлого. Для сельского жителя еврей является
воплощением всего чужого и чуждого. Для него еврей это - инородец,
иноверец и угнетатель. И хотя с тех пор очень многое изменилось, столетия
унижений не могли пройти бесследно, воплотившись в глухую неприязнь
галичан к евреям.