Любое значительное историческое событие неизбежно
порождает множество самых противоречивых мифов, содержание которых зависит
от того, в чьих интересах распространяется та или иная “научная версия”
события. Из всех войн в истории человечества безусловным лидером по числу
созданных, а также по сей день создаваемых и поддерживаемых мифов являетcя
Вторая мировая. Один из самых культивируемых и не подлежащих - как в СССР,
так и в нынешней РФ - сомнению военно-исторических мифов вкратце выглядит
так: 22 июня 1941 года ровно в 4 часа воплощение темных сил зла
гитлеровская Германия вероломно напала на средоточие добра и света
миролюбивый Советский Союз, являвшийся по совместительству одним из
воплощений Святой Руси. Советские граждане, все как один, грудью встали на
защиту социалистической Родины и любимого Вождя, дорогого товарища
Сталина. Да, были, конечно, отдельные, перешедшие на сторону немцев
предатели - все без исключения трусы и шкурники, но это для советского
человека явление нетипичное и вообще, как говорится, в семье не без урода.
Между тем, факты, которые, по словам вышеупомянутого
тов.Сталина, “упрямая вещь”, никак не позволяют в этот миф уверовать.
Сегодня уже не секрет, что в рядах Вермахта, даже в конце войны, когда уже
буквально всем стало ясно, на чьей стороне будет победа, воевал, как
минимум, один миллион “советских граждан”. Если поверить на слово
советским и постсоветским агитаторам, то все они эти бывшие советские
граждане – трусы и сволочи. Но вот только какая странность. Все они
почему-то переставали быть оными, как только переходили на сторону врага.
И уже дальше сражались отчаянно, отважно, “не щадя живота своего”, так,
как умеют сражаться только русские люди.
Трусость – это почти непреходящее свойство души, а душу
взрослого человека – не переделаешь. Трусость – это ушедшее далеко в
патологию превалирование чувства, инстинкта самосохранения над всеми
остальными инстинктами, чувствами и понятиями. В том числе и над чувством
чести, над понятиями воинского долга, верности Родине, элементарной
человеческой порядочности. И вдруг – вчера, у “наших”, этот человек
патологический трус, а завтра, у “ненаших”, он, тот же самый, опять же
вдруг, становится героем. Но ведь так не бывает.
И тем большего внимания заслуживают те советские
граждане, которые встали на путь вооруженной борьбы с советской властью не
в первые дни, недели или месяцы войны Германии против СССР, а уже после
знаменитого приказа № 227 “Ни шагу назад”, после создания заградительных
отрядов, после создания штрафных батальонов и рот. И даже после того, как
огненный вал войны постепенно переменил вектор своего движения,
развернувшись с востока обратно на запад.
Чисто теоретически еще можно, пусть и с большой
натяжкой, но объяснить случаи массового перехода советских военнослужащих
на сторону Германии в первый период войны. Объяснить слабостью духа и
неуверенностью советских солдат в конечном исходе войны в условиях
непрекращающегося наступления вермахта. Но как объяснить эти случаи, когда
советские войска, пусть медленно, но верно, и неумолимо – начали
отвоевывать некогда утраченные территории? Как объяснить случаи,
происходившие уже на территории Европы, в Польше, Венгрии, Румынии,
Югославии? Когда даже многие немцы уже не верили в свою победу?
Бывшему белому офицеру Хольмстон-Смысловскому-Регенау
германское командование позволило в ноябре-декабре 1944 года провести на
советско-германском фронте пропагандистскую акцию. В течение буквально
пары недель работники Хольмстон-Смысловского из числа бывших советских
военнослужащих регулярно вели радиопередачи и передачи по
громкоговорителям, установленным перед линиями окопов советских войск на
переднем крае. Они от лица Русской Освободительной Армии призывали солдат
Красной Армии к переходу на их сторону, чтобы вместе бить коммунистов.
Результатом этих передач стали несколько сотен русских перебежчиков из
РККА. И это только на одном ограниченном участке фронта в декабре
1944 года.
На территории Курляндского котла весной 1945 года
представители РОА разбросали в лесах листовки, в которых говорилось о
создании в ноябре 1944 года Комитета Освобождения Народов России, Русской
Освободительной Армии, о Пражском Манифесте КОНР, о его целях и задачах.
Результатом стали массовые выходы из леса партизан и сдача ими оружия. При
этом партизаны не сдавались в плен, а изъявляли желание вступить в ряды
РОА и дальше уже продолжать вооруженную борьбу в рядах РОА с “любимой”
советской властью. И это – весной 1945 года, на отрезанной уже длительное
время со всех сторон советскими войсками территории Курляндского котла.
Последний перебежчик из Красной Армии к немцам был зафиксирован 24 апреля
1945 года – это был летчик, который на своем самолете перелетел на
территорию, контролируемую вермахтом в ходе битвы за Берлин.
В ходе январского 1945 года наступления советских войск
в Польше и Восточной Пруссии, когда Вермахт был уже не в состоянии более
сдерживать натиск Красной армии, немцы в течение января-марта сдали
огромные территории. Но везде, где это происходило, каждый клочок земли
давался советским войскам ценой огромных потерь в людях и технике.
Германские войска отступали только после отчаяннейшего сопротивления,
после непрерывных изматывающих обе стороны напряженнейших боев и сражениий.
И вот в конце марта 1945 года остатки 4-й полевой армии вермахта,
оттесненные предыдущими боями на берега залива Фрише-Хафф, так и не
сдавшись, отступили с целью продолжения дальнейшего сопротивления. Две
тысячи пятьсот тридцать солдат, две тысячи восемьсот тридцать раненых и
три тысячи триста добровольцев русской и других национальностей, которые
присоединились к 4-й армии, достигли Нерунга.
По сути, большую часть уцелевших бойцов 4-й полевой
армии вермахта в марте 1945 года представляли собой именно русские
добровольцы. Это совсем не означает, что превышение в численности русских
добровольцев над оставшимися в живых немецкими солдатами произошло в
результате того, что русские добровольцы укрывались от боев. Напротив,
русскими добровольцами затыкались “дыры”, периодически возникавшие тут и
там на фронте. Русскими германское командование дорожило менее всего.
Превышение числа русских добровольцев над оставшимися в живых немецкими
солдатами в 4-й полевой армии вермахта обусловлено тем, что число русских
добровольцев в 4-й полевой армии вермахта было высоким изначально. 4-я
полевая армия вермахта, или ее остатки, по своему национальному составу
стала, как это ни парадоксально прозвучит, русской армией.
Это говорит о многом и, прежде всего о том, что, дойдя в
прямом смысле этого слова до последней черты - до последней точки суши,
русские солдаты не сложили оружия против советской власти. А “на дворе”
стоял конец марта 1945 года… В дальнейшем 4-я полевая армия вермахта,
кое-как пополненная немецкими ополченцами, билась с Красной армией уже под
Берлином, и до самых последних дней войны в ее рядах героически сражались
эти несколько тысяч русских добровольцев. Наемники, трусы и шкурники так
не воюют.