Замечено, что идеи национализма распространяются среди
русских сравнительно медленно по сравнению с другими народами,
оказавшимися в таком же положении, что и русские. Во многом это
объясняется наличием антирусской власти, которая всеми силами пытается
отсрочить неизбежное. Первый всплеск националистических настроений в
начале – середине 90-х властям удалось подавить, однако сейчас делать это
гораздо сложнее. Стремление ускоренными темпами заселить Россию инородцами
как раз и направлено в противовес нарождающемуся русскому национальному
самосознанию. Нерусь торопится, потому что потом будет поздно.
А между тем, всякий имперский народ после крушения
многонациональной империи неизбежно приходит к национализму. И дело тут
вовсе не в том “просвещенный” это народ или “дикий”, “цивилизованный” или
“отсталый”, просто срабатывают определенные закономерности этнопсихологии.
Этнос представляет собой массу людей, индивидуальными качествами каждого
из них можно пренебречь, как и в любом другом случае массовой психологии.
Особенности определенного этноса имеют существенное значение, но не идут в
разрез с общей закономерностью: после крушения имперской идеологии в
массовом сознании этноса, ей на смену приходит национальная.
Возьмем в качестве примера любую “имперскую” в прошлом
нацию: немцев после крушения Германской и Австро-венгерской империй,
китайцев после синьхайской революции или турков после падения Османской
империи. Особенно показателен пример немецкой нации – после краха
колониальной империи немцев и многонациональной Австро-венгерской империи
вывести нацию из кризиса смогла только идеология национал-социализма. В
Китае после краха империи Цин, которую китайцы считали “маньчжурской”, а
потому этнически чуждой, победила партия Гоминьдан. В СССР ее называли
“социал-демократической”, но “гоминьдановцы” пришли к власти с понятными
простым китайцам националистическими лозунгами. Турция: идеей Османской
империи был ислам, султан был провозглашен халифом, которому должны
подчиняться все мусульманские государства. Однако действительность
сложилась так, что “неверные”, начиная с 18-го века, стали одерживать над
турками победу за победой, дискредитировав идею турок, как воинов Аллаха.
Арабские территории со временем отделились от Османской империи и к началу
20-го века турки потеряли почти все европейские и все африканские
владения. И тут на смену имперско-мусульманскому проекту в Турции приходит
националистический “туранский”. Что характерно первыми идеологами
пантюркизма были не турки, а русские подданные - татары и азербайджанцы.
Тюркский национализм оказался гораздо более жизнеспособной идеологией, чем
“имперство”, поскольку предлагал не химерное, а вполне реальное наполнение
в виде превосходства “тюрской расы” и “войны за Туран”. Самоотождествление
тюрок мусульман с другими исламскими народами отпало. От неэтнического
“идейного” консолидирующего фактора, турки перешли к этническому “фактору
крови”. Турецкий национализм оказался невероятно устойчивым – с 1960-го по
1980-е годы в Турции происходила чехарда военных переворотов и гражданских
правительств, но это никак не сказалось на идеологии.
Советский Союз развалился, похоронив вместе с собой
псевдоимперскую коммунистическую идеологию. Приход ей на смену
национальной идеологии был искусственно остановлен антирусской властью,
которая взяла курс на поощрение инородческих национализмов и подавление
всякого национального движения у русских. Первый всплеск русского
национального движения 90-х годов был подавлен частью силовым путем,
частью путем инспирированных спецслужбами провокаций, а также принятием
беспрецедентных законодательных мер, сделавших любое участие русских
националистов в политической жизни РФ административным или уголовным
преступлением. Однако рост националистических настроений в русской среде –
процесс объективный. Поэтому власти РФ могут лишь замедлить его, однако
остановить не в состоянии.